долгое время, когда у меня совсем не было тех, кто мог меня понять(не понимание, что может быть больше, сейчас число близкого круга невообразимо радует), не было днег, не было возможности минимально уютно чувствовать себя в этом мире сон и письмо были двумя моими основными спасательными кругами.
письмо – разбирать происходящее снаружи и внутри на узоры чёрточек буков(иногда лучше лекарство это молчать, быть никем, стоять от мира на шаг в сторону и вверх, прикрывать лицо ладонью или вуалью). это было моё первое лекарство, ещё до того как я начала изучать на себе воздействия транков и антидепресантов. достоверность в данном случае не имеет никакого значения, значение имеет только нахождение между процессом письма и читателями – так корявыми строками из меня выполз психозец под названием “готфрик”.
вся боль, страх и отчаяние от укружающего меня тогда реала все переводилась и переводилась в слова, слова, слова, которые вбивала пальцами и каракулями вносила в блокноты – художественной ценности те тексты практически не имели(кроме цитат-озарений, как правило не совсем моего афторства), но зато имели большую ценность терапевтическую – ну, не могла же я себе тогда позволить найти какую-то глупую работу, на которую ещё не дай бог надо было бы ездить на общ.транспорте что бы платить себе за психоаналитика, мне тогда даже прозак был не по карману – и я писала, писала, писала. и спасибо читавшим, вы вылечили. каждому, по продуктам продуктивной симптоматики его.