стоп слова.нет

гадали на зощенко. ки открыла на таком чудном рассказике:

 БЕДНАЯ ЛИЗА

странно, сегодня весь день я рыдала на различные важные и не очень темы, а от этого рассказика смеялась до боли. помоему это какая-то такая  практика – то плакать, то ржать.

когда мне не для кого я становлюсь совсем грустной и растерянной.
как бы научиться быть для себя?

перечитываю апологию истерии руднева, это песня:

Именно этой плавающей идентичностью обусловлена пресловутая демонстративность и театральность истериков, их стремление к примериванию различных масок, их запрос к Другому относительно собственной идентичности. “Другой” для истерического сознания — необходимое зер­кало, которое удостоверяет стабильность его собственной идентичности, поэтому для истерика так важно одобрение Другого. Вследствие этого ис­терический дискурс работает в режиме примеривания различных идентификационных масок.

Вооот, да, 100%, мне поэтому без Другого приходит полный пиииии, я вообще перестаю понимать, какой мне надо быть.

в целом, безумие для меня – не болезнь, а особое состояние души, часто деструктивное, но ведущие к творческим озарениям, которые используют потом нормальные люди в нормальной жизни. вне безумия культура бы просто не могла возникнуть и существовать.

листала вчера молескин, нашла кусочек фрагмента речи написанного в период весеннего обострения:

как подобрать тебе слова? как подобраться к тебе словами – слава они все не нужные, смешные, только та тишина которая звучит между ними. молчать, прикрывать лицо рукой, вгонять себе ногти в ладонь, вроде каждое не то слово отбрасывает нас друг от друга на растояние световых зим. лучше молчать. к тому же, что я могу предложить тебе кроме своего пользованного, но всё ещё молодого и ласкового тела. со всей ненужностью – втыкать в него иглы и булавки, смеясь и давясь боем часов, оставляя на себе отметины и вмятины, раны – колющие, режущие, рванные, осколочные, выпивая залпом коктейль из всех видов боли, даже не поморщившись, танцевать на раскаленных углях,, наблюдая твой шок, заливаясь холодным хохотом и кутаясь в звуки как в шелковый кокон.

блаженны нищие и хищные

священны пропасти, обрывы

нежны ножи и пули мимо

живу за пазухой у Шивы

интереснее всего те романы, которые не были начаты.

вот разломилось на пополам лето
и из него посыпались спелые сны в мои клетки.
следуй за мной, всё так странно, странно.
вот ключи от пространства,
птицы поют на хрустальных ветках.

иди сюда, мальчик, я покажу тебе кетаминчик,
я покажу тебе кетаминчик, мальчик.

завяжутся в узел все нити мира.
на руках вырежет холод узоры.
я приведу туда, где не будет больно.
реальность рассыпется от укола.

иди сюда, мальчик, я покажу тебе кетаминчик,
я покажу тебе кетаминчик, мальчик.

твои полёты – мои паденья.
вместо сердца – лёд и закрытый космос.
доктор смерть даст рецепт на концентрат наркоза.
проведу на берега сказочных рек,
в них тонут лучи забытого солнца.
ты помнишь название этой планеты?

иди сюда мальчик, я покажу тебе кетаминчик,
я покажу тебе кетаминчик, мальчик.

мой летний театр на берегу Леты,
там зрители – весёлые скелеты.
пуанты танцовщиц из мировой паутины,
в труппе – сильфиды да ундины.
в будуарах черти чертят полоски белым на зеркалах,
на веранде во фраках сидят Яхве и Аллах,
пьют ледяной виски – лекарство от тоски.
вечные блудницы вяжут чьи-то жизни на спицах,
говорят о былом, всё ах да ах:
-я же его так любила, ношу теперь в кулоне его прах.
жаль, что он был человек…
время лениво идёт как попало, то секунда, то век.
голые пьяные ангелы парят в облаках,
спорят о Гегеле и смеются.
гости ждут следующего представления и
дуют на чай в цветных блюдцах.

наш лама ломался, а маятник маялся

призы в прозе, а призраки в позе

на азы зыбь, на закон сыпь
заветов ветвь, а ответов сеть
линки заклинаний, клинки знаний

смена меры, семя из полимера

мама, мама, тут амфитеатр бедлама

брахманы хихикали, рабы рыдали, Кали пела хали-гали

амфибии барахтались в амфибрахии

жабрам жарко, а жабам жалко

демоны знакомые, изученные, терзающие меня наизусть, знающие все струны, все трещины в моих костях, все петельки и крючки моей боли, демоны с блестящими лезвиями ножей за пазухой, демоны с пустыми глазницами смотрящие голодно в самый центр меня. демоны без жалости и с усмешками, холеные, прижившиеся в питательной массе моей кукольной душонки. демоны знающие что вместо сердца у меня пустые страницы, демоны диктующие мне слова и при этом цепко хватающие меня за руки – не пиши пока, просто слушай.

слушай нас, мы голодны и хотим есть, у нас есть что рассказать тебе, но за это мы будем отгрызать от тебя по кусочку, выпивать из тебя кровь по капельке, взамен отдавая тебе яд – разведи его слёзками, добавь смеха, дурочка, не бойся, из этой смеси получатся отличные чернила, которыми ты напишешь истории на пока ещё пустых страницах своего бумажного сердца.

это же мы, родная, твои родные, знаем про тебя всё, ждали тебя долго, ютились злые в земной юдоли. и вот ты пришла из изнанки непонятно какого мира, да, мы ждали тебя слишком долго и теперь никуда от тебя не денемся. на самом деле это мы не дали тебе ускользнуть в безумие, ты слишком дорога нам, детка, что бы так просто слинять. это мы отогнали от тебя смерть, когда она подходила к тебе так близко, трогала тебя, но ты от её пальцев не леденела, а только смеялась, чем испугала даже её. теперь она будет обходить тебя стороной, мы заключили с ней сделку, она не сможет тебя забрать пока ты нас не прогонишь, согласись, ты в странной теперь ситуации, так что давай, слушай нас, пока просто слушай, у нас есть много историй для тебя, мы тебя погубим, растерзаем, но зато от тебя останется тетрадь твоего сердца, в которой страницы будут исписаны ядом и смехом.

думаю моя страсть к педантам это не что иное как желание что бы супер-эго было полностью вынесено наружу из пределов меня. супер-эго usb

искать лазейки из пустынь мира в сады снов

и там гостить в апартаментах Мары,
на чьих перстнях заснут кошмары.
придёт за нами  пустоты конвой
и мы забудем все пути домой.

из кокона любви в канкан свободы.
на пир, где сбои бытия.
собрались разные уроды
и в ожидании восхода
вампиры пляшут ча-ча-ча.

волны морфина смоют бала след
пустыни зарастут цветами
смерти.net.

мои призраки, тени, скелеты в шкафу, мои слова, истории, мой смех, мои случайные, там, в сундуках и сейфах памяти, в глубоких сырых подвалах, где я пряталась от солнечного света и от себя – чья я и кто я, почему мне всё мало?

вот, смотри, покажу тебе что ты захочешь, расскажу, рассмешу, выпотрошу из себя цветные лоскутки, бабочек и бисер тебе на потеху. я как девочка в красных башмачках, которая не могла остановится танцевать – в поисках ласки, тепла, многие тела – а я всё пела и пела.
знаешь, когда пройдёт лето(афиши выцветут, порвутся из бисера браслеты) меня сложат в мою коробку, присыпят нафталином, поцелуют мои закатывающиеся глазки(до-следующей-сказки). но пока что туман утром ещё такой тёплый, что не хочется думать о холоде и о том, чего с нами не было и не будет(люди-как-люди). говорят, что за пределами меня есть те, что что-то про меня знают, говорят, хотят знать, а мне хочется бесконечно прятаться и убегать – к моим призракам, теням, скелетам в шкафу, смеху, к моим словам, знакам и снам…

всегда так: со мной балуются, балуются, но меня саму что-то не балуют.
какая-то я сегодня кукла-плакса.
хочу сидеть на морьке, слушать волны и ни о чём не думать.

всю ночь снилось что у моёй черепахи Анджелины родились какие-то головастики и я их бегаю ищу по музею. а потом я оказалась в крыму, в посёлке где всегда ночь. половина луны в небе. какая-то большая компания на кухне, все  обсуждают что сложно отдыхать когда постоянно ночь.

вчера была в гостях в одной мастерской, решила погадать на книге. почему-то первое, что попалось в руки был Хайдегер. пролистала – охЪ, как же я его читала раньше…через пару абзацев появляется мысль “не, ну ок, даже если мартин шарит, то какое это всё имеет отношение ко мне?”.

давай поиграем – на твоёй стороне будут фигуры исчезновения, на моей – фигуры речи.
твои фигуры будут отлиты из хромированной пустоты и льда, мои вылеплены из пепла, боли и смеха.

и так, начинается игра
во мне яды, в тебе молчание.
(что начинается за гранью отчаянья?)

кто победит в этом сражении?
в моих словах выстрелы,
в твоих следах отражения

ходы с полей страха – на поля любви
хочешь знать где-я-где-ты?

в моей армии – глупые куклы
(в-этом-мире-тебе-уютно)
твои войска из солдатиков Ничего
(где твоё небо? где моё дно?)

кто одержит победу -
анестезия против бреда

кованные клетки полей прочны
кто выиграет – получит от них ключи.

по домам и автострадам,

по словам, стихам для стада,

по садам, пирам, по Дада,

по безумию и пыли

снизу вверх меня катили.

мне в лицо смеялся вакуум,

мрамор слёз стекал по знакам,

бред мой метод, сон мой трон

раз-два-три ты вышел вон

похвала скуке

как вроде спящая красавица просыпается в своём хрустальном оглядывается вокруг и не может понять: ой, а что это со мной такое было. пока что я слабая, во мне нет голоса и силы, я не знаю пока как говорить про то, что для меня действительно важно, но я буду стараться.

стала вдруг курить шишек намного меньше, чем обычно. не то, что бы курить стало не в моём вкусе, просто меня появилась жажда деятельности – во первых мне разонравилось, как у меня сейчас дома, атмосферка офф коз творческая, но какая-то очень бедненькая и мрачноватенькая. во вторых, перестала забывать качать пресс, руки и прыгать на скакалке. в третьих – захотелось себе какое-то любимое дело, что бы я его любила, а оно мне приносило деньги. в четвёртых, стало возмущать насколько я “чудовищно поглупела”, что даже не могу толком рассказать, что такое психолингвистика. в пятых подумала, что стоит заниматься не только скакалочкой и прессом, а не плохо бы нарешти побороть неуклюжесть и научицца танцевать. всё это так непривычно…
пока что два минуса: во первых огромное колличество свободного времени, а во вторых, вдруг
проснулось чувство вины перед родителями, вчера у мамы в гостях чуть не расплакалась смотря на папины фотки.

удовольствие связано не с праздностью, а именно с завистью или эрекцией желания.

—-

эрекции желаний – не плохое название для чего-то. блин, когда-то мне казалось, что если я смогу читать и понимать руднева, то буду собой гордицца. сейчас я руднева не просто читаю, а зачитываюсь. вот интересно, смогу ли я в будущем так же спокойно и легко читать первоисточники типа того же лакана? охЪ…

перед сном прийми половину таблетки луны – вот она висит в небе, как в детстве, рукой подать.
внутри меня тишь и гладь. читать “фрагменты…” барта, смеяться, сидеть в темноте и смотреть на мерцания города, над которым натянут чёрный бархат летнего спелого лета. время для наслаждений и радости. всё очень хорошо.

пока что я пишу ужасно, плоско, не теми словами.
но во мне уже целый зоопарк историй, сюжетов и диалогов, которые просятся наружу. буду стараться найти слов что бы их выпустить – и мне легче и им лучше. стану певицей девиации.

раньше я пряталась в тело – ужасно одевалась и уютно толстела.

сейчас я прячуть за тело – показываю его, завлекаю, собираю восхищение.

остаётся одно – желание спрятаться. поэтому я люблю черепах и ракушки. всё что с панцирем – снаружи твёдрое а внутри без формы и мягкое.

вот так вечно в чём-то сомневаешься, ищешь, что-то там думаешь, анализируешь, собираешь инфо – но при этом никогда ни в чём не уверен. и каждый раз когда встречаешь кого-то, кто с ходу начинает учить жизни и настаивать на том, что ему расскрылась объективная реальность и это даже вызывает какое-то восхищение – ну, почему же так не можешь сам?

/

вроде я не богиня и элитный клоун для клоунов, а плачу как земная, вот глупая, смешная.
всему своё время – где ты, а где я?
время ставить точки, сжигать мосты, отпускать старое и дальше, дальше вверх до последнего вздоха, только вверх.
что бы никто не мог меня поймать, что бы никто не мог меня собрать – литая из прозрачной стали, призрачная, порочная, чужая.
мои пальцы всё превращают в лёд, а глаза – в пепел.
чортова кукла, у меня нет сердца, а есть только жестокие коготки вырывать их у других, лакомится ими как леденцами.
просачиваться сквозь вязь мозга, забираться в самую глубь снов – забывать-слово-дом.
вот я, видишь, пригрелась и воркую, что бы через секунду разнести всё,
без жалости и лести, без боли, только со смехом всё наводнить пустотой – спать в ней как под водой.

не хочу даже думать о том, что у бога в кармане закончились чудеса для меня.

мне нужно что бы меня любили и заботились.
иначе я перестаю понимать зачем я вообще.

сначала я детей любила, потом боялась, а сейчас как-то просто перестала замечать.

если вдруг когда-то у меня появится ребёнок, я готова его любить, но только если любовь будет подкреплена материальной составляющей – хорошо когда можна сделать беби счастливым и избалованным. но пока я сама не достаточно избалована, я очень счастлива, что у меня нет никаких детей.

все казавшиеся мне лет 5-6 назад неземными и недостижимыми, оказались вдруг на расстоянии вытянутой руки.

хорошо что бы всё происходило так правильно, медленно и постепенно, что бы в полях моих связей оказалась ренаточка л. и известные психоаналитики.

глупо показывать поклонникам себя без маски – вроде я не кукла, со своими кукольными интересами, домиками и платьями, а самая обычная земная из ребра сделанная и ещё и с какими-то траблами. нет, мне радостей то и только, что манерничать, тянуть гласные и относиться к человеческим самцам весьма и весьма иронично.

и ещё – если плакать редко, это можно использовать как оружие, а если часто – то только нажить себе славу сопливой дурочки. старый золотой принцип – ни-одной-слезинки-на-хуй. хорошо, что все из-за кого я плакала в прошлом, в настоящем вызывают у меня только смех.

иногда люди говорят совсем не то, что думают, и делают совсем не то, чего хотят. ну такое, не верны своей сути, что ли. а верность своей сути давит строгое суперэго, поскольку приблизившись к себе и своим истинным желаниям, первое, что сделает пациентик это нарядится в чулочки.

я попала в амстердам. восторжено хожу по улицам где висит много рекламы, на которой изображены очень красивые женщины. как же так, такие красивые женщины, а в городе все геи, удивляюсь я. тут мне приходит мысль, что в городе вообще нет женщин, все они только на изображениях.

+++

я встретилась с БГ, выходим на улицу, а там мороз. девушка с бутылкой спирта в руках говорит – на крещение и не такое бывает. тут я поворачиваю голову и вижу такое театральное представление: чёрт, с копытами, шерстью, но лицо человеческое затеял драку с молодым мальчиком с белой белой кожей. тут чёрт поворачивает мальчика на живот и собирается совершить с ним совокупление, но тут все видят, что у чёрта настолько большой, что это не совсем возможно. тут хор на заднем плане поёт: надо резать трунчик, надо резать трунчик.

хотя, что останется во мне от меня если получить возможность полностью выключить боль и страх?

отлично, что мы живём во время столь развитой фармакологии, что даже самый сильный человеческий страх, страх смерти и ничего можно достаточно просто свести на нет. ну, не говоря уже про возможность выключения боли. анастезиология это божественное ремесло.

я в образе Богини Лени медленно еду по небку в серебрянной колеснице запряженной тройкой огромных черепах.
волосы развиваются по ветру. я сонно улыбаюсь.

мне очень долго хотелось, что бы было так – всегда пых-пых сладкого, напялить каблы и к кому интересному в гости съездить, поболтать-поржать. по итогу я ща тока и делаю чо пых-пых гы-гы и на каблах по гостям бла-бла-бла с любимыми, смешными и знаковыми.

так вот – сейчас мне хочется шубку из чернобурки, красивых украшений и прочих приятных подарков судьбы.

з.ы: мило, что мне как-то так вдруг стало хорошо, что ни про скорости, ни про галюциногены мне даже не интересно думать.

« Предыдущая страница — Следующая страница »